Пятничные истории: Выпуск 2

Новая подборка смешных, грустных, вдохновляющих историй и просто размышлений рубрики #пятничныеистории. Истории публикуются по пятницаv в аккаунте в Instagram, но если вы их пропустили, то есть возможность разом прочитать целых семь историй.

Флом, май 2015 года

Мой изначальный план посещения Флома был просто идеален: я собиралась приехать на станцию Мюрдаль, где взять напрокат велосипед и спуститься к Флому по знаменитой «дороге землекопов». Я даже предусмотрительно выяснила где в Мюрдале можно взять напрокат двуногого друга, сколько он стоит и где его сдать во Фломе.

И вот я уже радостно предвкушаю свое велосипедное приключение, как в ленте Facebook мне попадается фотография моего друга Саши (он тоже тот еще любитель путешествовать в одиночку): он в Мюрдале по колено в снегу! Я тотчас же пишу ему, чтобы узнать, когда это было, на что он мне отвечает, что буквально неделю назад. Моим фееричным планам по велосипедному спуску было не суждено сбыться, а мне пришлось срочно покупать билет на поезд.

Мораль сей басни такова: всегда проверяйте доступность тех или иных мест в разные сезоны. Дорога Rallervagen открыта для велосипедистов с июля по сентябрь, как и многие другие прекрасные места Норвегии, так что советую все же ехать туда летом, а не в мае, как я.

Хюэ, май 2017 года

«Какая я все-таки сообразительная барышня, — думала я про себя, выруливая на арендованном с велосипеде с территории дворца в Хюэ.- Сейчас за полчаса домчу до этого заброшенного аквапарка, а так бы пришлось байк заказывать и ждать…». Единственное, что велосипед был старый и тяжелый, отчего был слегка неповоротлив.

Дорога по словам девушки с ресепшена должна была занимать не больше получаса, что идеально вписывалось в мой план после дворца посмотреть на жутковатые, заршавевшие от дождей горки-драконы, вернуться на обед и ехать дальше в Хойан. Я бодро крутила педали, краем глаза замечая, что водитель каждого проезжавшего мимо мопеда оглядывал меня с ног до головы. Сначала я не обращала внимание, а потом уже начала думать, что со мной что-то не так.

Время было уже за полдень и солнце начало припекать, и мои руки стали стремительно краснеть. Теперь я поняла, почему они на меня так смотрели: белокожая девица в шортах и футболке едет на велосипеде в тридцатиградусную жару по дороге, от асфальта которой чуть ли не пар идет. Мысли о собственной сообразительности быстро сменились думами о своей бестолковости, так что увидев небольшую торговую точку, где можно было купить крем от солнца, я чуть ли не завопила от радости. Я уже повернула свой велосипед, чтобы припарковаться, но мой неповоротливый велосипед не вписался в поворот, так что я с грохотом растянулась на тротуаре. К обгоревшим рукам добавилась еще и разбитая коленка.

Когда я прихрамывая и прижимая платком коленку, зашла в магазин, бабулька-продавщица, взглянув на меня, укоризненно покачала головой. «Да знаю-знаю я, что сама виновата, но больно, черт возьми», — мысленно злилась я и на себя и зачем-то на бабку, которая все качала и качала головой, из-за чего я еще больше на нее злилась. Но тут она внезапно полезла в холодильник, откуда выудила бутылку воды и уже через мгновение протянула мне стакан, широко улыбаясь беззубым ртом.

Мне стало так стыдно, что я о ней плохо подумала, что я потом еще полдня рассуждала о том, как просто и легко мы судим о людях на основе каких-то мимолетных пустяков. А до аквапарка я так и не доехала.

Рабочеостровск, июнь 2015 года

«Все расхищено, предано, продано», — вспоминаю я строчки Ахматовой, глядя из окна в такси. Ржавые балки, обгоревший дом, утлые производственные постройки, внешний вид которых говорит о том, что ими давно не пользуются. Ничто не выдает присутствие жизни в Рабочеостровске ранним утром, и в какой-то момент мне начинает казаться, что даже везет меня не живой человек, не таксист, а лишь обтянутый кожей полуавтоматический механизм, которому изредка перепадает отвезти незадачливого туриста к причалу и заработать денег.

Причал разительно отличается от остального поселка: из новехоньких гостиничных домиков, потягиваясь и ежась от прохладного утреннего ветерка, выглядывают постояльцы, где-то позади из трубы идет белый дым, а автобуса уже копошатся только что прибывшие китайские туристы. Виднеется море, вовсе не белое, исходя из своего названия, а синее, блестящее, от вида которого становится как-то хорошо. А еще хочется кофе. Не мажорное московское кофе с фантастическими вкусами, а чуть прогорклое в керамической чашке.

Весело гудит метеор, отгоняя хмурые мысли об унылой российской действительности в глубинке. Я втягиваю носом солоноватый холодный воздух и ступаю на борт — через два часа Соловки.

Барселона, декабрь 2016 года

На Carrer de Santa Anna непривычно тихо, хотя вчера вечером здесь весело гудел и шумел смешавшийся воедино поток туристов и местных. На углу в маленькой неприметной забегаловке сонный мужчина заливает в большой чан масло: через пару часов к нему уже выстроится очередь за чуррос.

— Buenos días! — бодрым голосом приветствует его солидная дама, после чего неторопливо поднимает навес магазина напротив.

Доносится запах свежеиспеченного хлеба, и стоит завернуть за угол, как булочник, улыбаясь, протягивает тебе ароматный ломоть. Навстречу спешит молодой человек в темных очках, чей трущийся о брусчатку чемодан разрушает тишину Готического квартала. А вот и знаменитый мост, который днем и разглядеть трудны среди праздно шатающейся толпы.

Есть свое неповторимое очарование в прогулках по незнакомому городу по утрам. Зажав в руке стакан с кофе, ты неспешно прогуливаешься по полупустым улочкам, глядя на то, как бурливший вчера город нехотя просыпается.

Прага, июнь 2017 года

А тут волки водятся? А медведи? Телефон не разрядится? Пожалуй, никаких других вопросов в тот момент не было. Каньоны остались позади, впереди, если верить карте, был водопад. Я решил, что случайно наткнуться на водопад в лесах под Прагой – это здорово, и двинулся туда через глухой лес.

В таких вещах существуют определенные сигналы. Главный – если в течение часа вы не встретили ни одного человека, возможно, стоит задуматься о верности движения. В общем, ни людей, ни, как оказалось, водопада. И вот оно – новое неверное решение. «Обратно этим путем я не пойду, вижу на карте рядом какое-то поселение, а там ж/д станция. Вперед!». Из случайно встретившегося мне дома даже вышел какой-то старик, что-то сказал по-чешски, наверняка «ты откуда, дурак, взялся?, и ушел. Надо ли уточнять, что это был мой день, и что станция оказалась закрыта, а от Праги я отдалялся все дальше и дальше?) Оставалось только купить воды у местных, которые туристов-то видят редко, а уж русских тем более, и делать новый крюк уже в сторону Карлштейна. Еще час пути к предыдущим двум – и надежды на туристический центр оправдались – уехал оттуда в город.

Вообще, для меня стало откровением, что те лесные тропы, по которым я шел, кто-то наносит на карты. 50см едва протоптанной травы в зарослях крапивы – да уж, определенно пешая тропа)) Зато в одиночку! Полное единение с природой: только ты, палящее солнце и густой лес с его обитателями.

Стамбул, сентябрь 2014 года.

— Кач пара? — старательно выговариваю я заранее заученную фразу, указывая на пеструю витрину с пахлавой, рахат-лукумом и прочими восточными сладостями.

Усатый дядька окидывает меня взглядом с ног до головы, прежде чем, ухмыльнувшись, сказать: «Юз!».

«А не зря я татарский в детстве учила, ведь поняла, что он сказал», — сначала думаю я, а потом до меня доходит: сотня турецких лир за килограмм пахлавы!! Присматриваюсь к прилавку и вижу ценник в 88 лир. Вот ведь жулье! Устраивают грабеж средь бела дня, вернее посреди Гранд-Базара в Стамбуле. Но не на ту напали!

— Чок пахалы, — выдаю я дядьке, указывая на ценник, что на турецком означает «очень дорого» и делая лицо как можно равнодушнее, уже отворачиваюсь, чтобы уйти. Дядька тотчас же меня останавливает, что-то быстро тарабанит на своем языке, что даже моего знания татарского не хватает, чтобы это разобрать, после чего называет цену в восемьдесят. Я делаю вид, что такую цену готова обсуждать, и поворачиваю обратно.

Но восток, как известно, дело тонкое — на первый сброс цены соглашаться нельзя. Я со знанием дела отбираю себе пару разновидностей лукума и, окончательно набравшись наглости, указываю на медовую пахлаву, фисташковый хворост и прочие приглянувшиеся мне сладости и заявляю, что куплю их, если будет цена 70 и выдаю самую очаровательную улыбку, на которую способна.

Восток — во истину дело тонкое! Дядька это тоже знает, так что даже не ругается, а кивая и периодически приговаривая что-то типа kurnaz (потом выяснила, что это «хитрюга») взвешивает мне мой заказ.

Кладу в рот приторный абрикосовый лукум, облизывая пальцы, покрытые тонким слоем сахарной пудры, и довольная собой иду к прилавку со специями. А вон вдали я еще и бастурму вижу…

Берлин, апрель 2013 года

Каждый раз, как я бываю во дворцах, будь то наш Петергоф, французский Версаль или прусский Шарлоттенбург, я размышляю о праздности. И вовсе не в том ключе, что вот ведь какая несправедливость — знать жила в роскоши, а беднота страдала. Нет, я не про социалистические лозунги, а про скуку, которая неизбежно сопровождает праздность.

Во дворцах сплошные столовые, гостиные, да коридоры с картинами, редко где увидишь библиотеку, и то сомневаешься, что все обитатели этого величавого здания знали о существовании книжного уголка. Почитаешь биографию среднестатистического короля или императора, так за исключением парочки выдающихся персон, в биографии и описывать-то нечего: одни балы, охота и редкая забота о проблемах в государстве.

Скучно все-таки быть королем.